Найдется ли в России такой режиссер, как Александр Сокуров, за плечами которого столько же художественных и документальных картин? Пронзительная, глубокая, метафоричная кинопроза принесла художнику славу одного из лучших режиссеров столетия. Специфический киноязык его произведений находится на грани новшества и традиции: от старых приемов к новым не имеющих аналога в мировой кинопрактике. В чем же уникальность его искусного киноязыка?

Александр Николаевич Сокуров родился в Иркутской области в семье военных. Детские годы прошли в постоянных переездах, смене городов и школ. После окончания начального среднего образования Александр Николаевич поступил на исторический факультет Горьковского Университета (ныне ННГУ им. Н.И.Лобачевского). Будучи студентом, молодой историк стал работать на горьковском телевиденье в качестве помощника режиссера. В те годы был снят документальный фильм о передовой колхознице деревни Веденино (Уренский район Горьковской области) «Лето Марии Войновой» (1975), в котором Сокуров выступил как главный режиссер. С этим фильмом произошла удивительная история, речь о которой пойдет чуть позже. После шестилетнего опыта работы на телевиденье 24-летний Александр поступил во ВГИК на факультет документального кино, чтобы продолжить заниматься любимым делом.

В студенческие годы он уже проявил себя, как независимый художник со своим взглядом на вещи, что, конечно же, не могло ни отразиться на отношениях с властями предержащими. Первый игровой фильм «Одинокий голос человека»(1978) должен был стать дипломной работой. Но ГОСКИНО (Государственный Комитет по кинематографии) отказался принимать этот фильм  за якобы антисоветские настроения. Тогда-то фильм о колхознице Марии Войновой превратился в итоговую работу режиссера. Правда спустя время фильм был доснят. Картина «Мария»(1978-1988) была уже не частью репортажа, а цельным художественным произведением. В своем конечном варианте фильм имел две части. Первая — летнее впечатление о Марии:  работа на льняных полях, поход семьёй на могилку к сыну, монолог колхозницы о семье и труде.

Уже здесь Сокуров проявил себя не как сухой документалист, а как художник, мыслящий в рамках русской социокультурной символики. Мальчик, купающий коня в деревенском озере, перекликается со знаменитым «Купанием красного коня» К. Петрова-Водкина. Гудящий поезд, мчащийся в параллель крупному плану крестьянских рук, созвучен есенискому «Сорокоусту». Съемка документального кино превратилась в многоплановую символически сложную работу. Вторая же часть: панихида по Марии. В 1982 году на 45 году передовая колхозница скончалась Трагический подтекст задумки раскрывается полностью во второй части кинофильма: муж ушел к другой, с дочерью не общается. Всё идет, как и прежде, только вокруг вместо жаркого лета — зима, а могилки, лежащих рядом матери и сына, снежным одеялом ласково накрыла ель под «Колыбельную» М.Глинки. Закадровый голос в финале сострадательно подводит итог:

«…Ей хватило сил прожить 45 лет. Она же с 36 года. И на этом поколении буквально пахали землю. Её сын, школьник, погиб под колесами грузовика почти под окнами родного дома. За рулем был пьяный…За рулем был пьяный шофер. После, всё время, она хотела иметь детей, но уже не могла. Многолетняя работа на грубых механизмах — причина тому…».

Уже в первых фильмах Сокуров стал смешивать документальную съемку со сложной композицией, несущей определенную смысловую нагрузку.

Эта особенность его киноязыка отразилась в игровом фильме «Дни затмения»(1988), вошедшим в состав 100 лучших работ столетия по версии Европейской кино-академии. Молодой врач Дмитрий Малянов родом, кстати, по его словам, из Горького, по распределению попал в Туркмению. Здесь его дни проходят за попытками вести исследование, не умереть от всепоглощающей жары и лечить детей. Значительную часть сюжета занимают документальные кадры, съемка-наблюдение за жизнью среднеазиатской нации. За счет этих эпизодов раскрывается проблематика разрушающейся империи. Конкурсы народных ансамблей, старинные фотографии мужчин в традиционных костюмах, горы, пустыня, женщина, совершающая намаз среди разрушенного завода, полемизируют с закадровым голосом Л.И.Брежнева о человеке будущего. Дмитрий, главный герой картины, олицетворяет былую мощь империи: молодой, красивый, но сил ему не хватает даже открыть бутылку газировки. Взгляд его начинает гаснуть. Оказавшись посреди пустыни в финале, улыбнувшись на мгновение, глаза его опускаются окончательно. Затмение, издревле символизирующее конец света, приближает развал великой страны. Через два года СССР не стало.

Пиком новаторства является не имеющий аналогов в мировой практике фильм «Русский ковчег»(2001), снятый за 1 час 27 минут одним  кадром, т.е. без применения монтажной склейки. Этот киношедевр был снят в Эрмитаже к его 200-летию за счет системы стабилизации камеры «Стэдикам»(переносная камера), позволяющей создать впечатление полета. Глазами одного человека мы смотрим на нетленную мощь жемчужины северной столицы. Героя-рассказчика во время прогулки по музею сопровождает остроумный французский путешественник XIX века, рассказывающий об особенностях архитектуры, художниках и исторических личностях. По длинным залам зимнего дворца проносятся дворянские барышни-нимфы, персидский посол с визитом к Николаю I, игривые парочки влюбленных, Пушкин, царская семья. Одним дыханием была охвачена 300-летняя история Государства Российского. Никаких крупных планов — одна сплошная съемка, репортаж о призраках Эрмитажа.

Другой особенностью его работ является отсутствие, на первый взгляд, привычной сюжетной линии. Порой досматривая фильм задаешься вопросом: «А где же события? Что произошло?» Зритель привык к определенным киносхемам-установкам: четкому разделению на плохих и хороших героев, развитию сюжета за счет ряда событий, достигающий своего пика в финале. Казалось бы, Сокуров ломает эти классические элементы. Отнюдь, в его работах сюжет безусловно есть, но он очень тонкий, пронизывающий созерцательный ряд кадров. Его кино — это чтение поэтической прозы, сотканной из символов и метафор. Его киноязык можно назвать аккуратным, аскетичным. Убийств, насилия и жестокости в его кино мы не найдем. По мнению А.Сокурова:

«…Поэтизация войны и насилия — такая растлевающая «прививка» кинематографа вырабатывает в обществе иммунитет к чужому страданию…».

Поэтому трагическая тема войны в киноленте «Александра»(2007) в главной роли с Галиной Вишневской не несет в себе привычного накала страстей. В разрушенном здании, в ранах внука Александры, в обиженно-осторожном взгляде чеченского юноши ощущается слово «война». Куда красноречивей расскажут обо всем предметы, взгляды, обрывки фраз, нежели массовые убийства, взрывы и кровь. Это искусство метафоры, а не мишуры привычных картинных образов.

Необходимо сказать, что несмотря на экспериментальные съемки, поиски новых форм, на, так называемые, «новшества», в его работах сильна традиция, заложенная великими мастерами прошлого. Сокуров заимствовал у своих вдохновителей-учителей важнейшие приемы, которые стали отличительной особенностью и его собственного кино. Одним из таких вдохновителей являлся Андрей Арсеньевич Тарковский, который поддерживал Александра Николаевича во время борьбы за фильм «Одинокий голос человека».

Именно он заметил в молодом режиссере талант и глубину. Его традиция очень сильна в фильмах Сокурова: длинные непрерывные планы на несколько минут, выражение психологического состояния людей через предметы окружающей среды без присутствия самих людей в кадре, и конечно обилие черно-белой съемки для отдаления нескольких смысловых, временных реальностей в фильме(прошлое-настоящее, сон-явь, дом-не дом). Приемы художественно-выразительного киноязыка Андрея Арсеньевича стали неотъемлемой частью фильмов его продолжателя. Смешавшись с документальностью они произвели на свет неповторимый почерк мастера…

…Почерк мастера удивительный, изысканный, новаторский с одной стороны и вписанный в традицию кино с другой. Сочетание документального и игрового кино стало знаковой и отличительной чертой его работ. Однозначно это кино невозможно смотреть для развлечения, на ночь глядя или за ужином. Для неподготовленного зрителя оно покажется неясным и затяжным. Но это то кино, которое может раскрыть сложные проблемы человеческой души, мира и войны, связи поколений, духовных поисков и наконец доставить эстетическое удовольствие.  Это то кино, которое безусловно является настоящим искусством.

Виктория Едина